Женя Миронов: «На Земле меня интересуют только три вещи. Фотография, любовь и узкоколейки»

На счету молодого российского фотографа Жени Миронова уже 13 проектов, выставки в MAMM и MMOMA, номинация на премию Кандинского, участие в надвигающейся VI Московской биеннале современного искусства. Очевидно, что секрет подобного успеха не только в особом эстетическом чувстве и самобытности ума, но также в некой одержимости, с которой автор создает новые и новые работы.

1 октября в рамках VI Московской биеннале современного искусства откроется экспозиция нового проекта фотографа «Бентос».

Bleek Magazine: Женя, ты много снимаешь вот уже на протяжении нескольких лет. Как бы ты определил свой главный интерес в фотографии в частности и в искусстве вообще?

Женя Миронов: Снимаю я, если быть точным, уже 12 лет. И это тёмный, заросший сорняками путь кропотливой работы над собой – посев, прополка, полив. Точнее начало пути. К моему великому сожалению, образовательные учреждения не дают человеку возможности заниматься своим развитием ранее. Трудно представить, какие бы темы я поднимал сейчас, если бы начал заниматься изображением, скажем, лет с десяти. Но детство определённым образом повлияло на ориентиры, которые определяют меня сейчас через язык фотографии. Например, одна из моих задач в фотографии – осознанное путешествие в разных плоскостях реальности.

© Женя Миронов, из серии «Секвенции», 2012.

Bleek Magazine: Звучит мистически, по-ньюэйджевски, я бы сказала, с отголосками из квантовой физики и психологии, ты что-то такое имеешь ввиду?

Женя Миронов: Понимаешь, дорогая Феодора, однажды появившись на свет, я лишился своей любви – рядом с моим домом проходила узкоколейка. Возили торф. Но её уже двадцать лет как нет. Разобрали. Деревья вымахали на её месте, осталась насыпь, старинные фотографии и карты, которые, кстати, всегда ношу с собой. Но я-то знаю, что она жива, просто в волновом диапазоне она сместилась в регистр, не видимый человеческим глазом, но доступный восприятию тонкими телами человека. Я общаюсь с ней через язык фотографии. Она шлёт мне особые послания – фракталы, которые могут быть проявлены во всём, что угодно. Это визуальные коды, доступные для прочтения только мне. Я отвечаю ей развешиванием определённых фотографий – на деревьях, выросших рядом с ней. Фотографии висят месяцы, годы и постепенно становятся артефактами самого времени, наших с ней отношений. Любви. Я снимаю их выцветшими, как долгожданный осенний урожай, чувствуя, что они пропитаны определённой энергией. Эту энергию я называю словом «Тайга». В фотографии меня интересует выход в абсолютную реальность, без проекций, без костылей. Когда ты смотришь в глаза Богу, и он стоит перед тобой на расстоянии вытянутой руки. Он может быть выражен в чём угодно. Я люблю находить его в покинутых людьми местах, мусоре, небе, затерянных озёрах, болотах, ну, и самое главное – в узкоколейках его больше всего. С этой планеты уйти на следующую я хочу только одним способом – найти в параллельных реальностях тот энергетический слой, в котором мой поезд детства ещё ходит. Сесть на него и уехать. Так что, если однажды, друзья, я не вернусь домой, не переживайте за меня, не объявляйте меня в розыск. Это бесполезно. Просто значит – я нашёл туда дорогу и смог зацепиться за последний убегающий от меня вагон небесногрузового состава. Просто порадуйтесь за меня.

Фотография Жени Миронова на дереве возле узкоколейной дороги.

Bleek Magazine: Я, признаться, настолько сейчас поверила в то, что это рано или поздно случится, что мне хочется сказать: «Постой, прежде, чем это произойдет, расскажи, как ты понимаешь, что та или иная тема – твоя?». Ведь разброс в том, что ты делаешь, на самом деле весьма велик.

Женя Миронов: Искренность – ключ. Если дверь им открывается, значит предмет твой. Тем действительно много, сейчас одновременно я делаю несколько проектов с задачей удержать вектор, по которому внутренне движешься. Это очень трудно, потому что ты держишь его один, а мир то и дело пытается увлечь тебя на свои едкие, гнилые, дикие обочины. Ты вцепился сердцем во что-то, оживляешь его и тащишь дальше вместе с собой по тоненькой нитке рельса. Это работа по реанимации сознания, чувств и выходу на абсолютную единицу мира, как таковую. Темы рождаются из потребностей куда-то уйти головой, что-то узнать, проверить, прочувствовать. Меня интересуют трансперсональные методы съемки и создания изображения. Сам, через свой страх, трусость, жажду и величие по крупицам постигаешь глубины этого несуществующего мира. Меня несколько раз похищали инопланетяне, я встречался с духами полей и лесов. Жуть, как стало страшно выезжать на новые съемки с ночевкой на какой-нибудь заброшенной вышке. Но другого пути развития нет, кроме как преодоление собственной слабости. Иначе мне не попасть на свой поезд, я останусь тут навеки.

© Женя Миронов, из серии «Деинтоксикация сознания», 2012.

Bleek Magazine: Судя по тому, что ты говоришь, твой подход к созданию изображений как-то связан с опытом переживания измененных состояний сознания, так называемого «расширения его границ»?

Женя Миронов: Я называю это трансперсональным методом. Он не связан с применением каких-то веществ. Я вообще не курю и не пью алкоголь. Съемка на камеру как таковая меня интересует, только тогда, когда я отрываюсь от своего тела, от своего ума. Это очень трудно. Ты должен научиться видеть мир вне того контекста, который считывает глаз. «Царство чистой абстракции» – так называется проект, над которым я работаю сейчас. Видеть бесконечное количество граней одного валяющегося в асфальтовой пыли сигаретного окурка или листа. Нужно выбрать грань, нажать на кнопку и суметь вернуться обратно в тело. Реализация трансперсонального метода возможна только за счёт энергии так называемой «Тайги», полученной из прежних опытов. Метод находится в постоянной доработке и развитии. Были случаи, когда, занырнув в это пространство, выбраться было очень трудно, и хорошо, что я в тот момент был не один. Например, в 2011 году с Андреем Абрамовым в процессе съемок мы забрались на заброшенную голубятню, а там, представляешь, какой-то металлический предмет беззвучно вращался вокруг своей оси. Меня перекрыло так, что я по-настоящему осознал свое присутствие в этой заброшенной голубятне на все сто процентов. Я почти потерял сознание, но вовремя вцепился в Андрея и попросил пойти в сторону дома. Я спал почти сутки после этих съемок. Но итогом все-таки стала пара работ. Да, много странного было. И многое еще предстоит пройти.

© Женя Миронов, со съемок в заброшенной голубятне.

Bleek Magazine: Выходит, что процесс создания изображения приобретает у тебя надличностный характер. Тогда есть ли место человеку вообще в твоих фотографических построениях? И кстати, почему ты выбрал именно фотографию в качестве выразительного средства? Твой трансперсональный метод выводит тебя к разговору о природе фотографии, самого фотографического медиума?

Женя Миронов: Человек присутствует и отсутствует одновременно. Меня не интересуют поверхности предметов, которыми могут быть и люди. Меня интересует скрытая часть айсберга, то есть его основная масса. Но, очевидно, люди влияют на то, что я делаю. Бывший педагог, любимые художники, ну, собственно, и весь остальной мир влияет на меня. Я много слушаю и изучаю музыку. Творчество таких коллективов, как Mogwai, Slowdive, «Пустое множество»; таких режиссёров, как Питер Гринуэй, Вим Вендерс, Джим Джармуш. Все люди, чьё творчество я люблю, независимо от моего желания становятся частью моих фотографий. Последние два года меня поддерживают в МАММе Анна Зайцева и Ольга Свиблова. Эти люди окончательно вселили в меня уверенность в том, что я делаю. Я бесконечно благодарен им.

Что до фотографии, то моя фотография — не фотография, это инструмент трансперсонального опыта. И всё! Да, со стороны картинки выглядят порой ужасающими, порой красивыми, но это не самоцель – кого-то поразить. Некого поражать, ибо мир един! А ещё я выбрал фотографию, поскольку в детстве без балды был влюблён в творчество Алексея Румянцева. А ещё потому, что потом поступил на очное отделение кафедры фотомастерства МГУКИ и отучился, без мухлежа, семь лет у хорошего мастера, сейчас он там уже не преподаёт. Позже наши с ним пути разошлись. А ещё потому что это даёт силы, веру и надежду всё-таки успеть попасть на поезд. Вчера, как раз, общался с одним тепловозом, ползал под ним, трогал его мысли, объяснял ситуацию, ну, что, типа, так и так. Соскрёб немного краски с него, положил под подушку перед сном. Или это и был сон?..

© Женя Миронов, из серии «Деинтоксикация сознания», 2015

Bleek Magazine: А ты производишь какие-нибудь цифровые манипуляции с изображениями?

Ну, да, произвожу иногда, в зависимости от задачи, ибо камера порой даёт очень условную, схематичную картинку происходящего. Я вывожу цвета, плотности и прочее в тот диапазон, который переживаю в момент съемки, в момент перегруза или полного слияния с объектом. Пластика, цвет тоже являются героями моих работ. Хотя к манипуляциям в последнее время отношусь всё чаще с негативным чувством, ибо весь твой сдвиг, всё твоё новое присутствие должно быть уже там, без всяких внешних факторов. Но дорабатывать исходники всё же приходится. В общем, всё зависит от задачи, ибо всё есть инструмент.

© Женя Миронов, из серии «Книга Тишины», 2012.

Bleek Magazine: Так или иначе, по-моему, в «Бентосе» ты опустился на самое дно в поисках ответов на вопросы о природе фотографии. Следующий шаг должен быть еще более захватывающим. Есть план?

Женя Миронов: Следующий шаг – самый долгий, но последний в данном цикле действий. Стать по уровню таким, как Мирослав Тихий, отыскать свой поезд, запрыгнуть и умотать домой – в чистую любовь кусками позабытого детства. Где травы гладили мне глаза, где моя любимая бабушка ведёт меня за руку по рельсам узкоколейной железной дороги. Где птицы проникают внутрь тебя, где ты и есть – весь этот долбанный мир, все эти планеты, солнца, галактики и вселенные, узорами помещающиеся на ладони твоей руки. Где ты, как на римской колеснице, только на узкоколейном тепловозе, летаешь по всему отрезку кольца времени, выбирая место для своего будущего воплощения, наблюдая близких тебе по духу людей, работающих над разглядыванием какой-нибудь травинки.

© Женя Миронов, из серии «Метод Мышления», 2012.

Bleek Magazine: Предположу, что помимо того, что ты много вымысливаешь и снимаешь, еще и вдохновляешься какими-то текстами?

Женя Миронов: Читаю чужие мысли, узоры облаков, надписи, начертанные монетами на заброшенных вышках – вроде тех, что фиксируют кто и когда тут был. На самом деле это очень важно знать! Читаю цвет, читаю пустоту. Перечитываю инструкции по вождению узкоколейных тепловозов, ведь мне, возможно, придётся вести один такой, причём за пределы этой планеты. У меня много технической литературы, связанной с узкоколейками и железными дорогами. Художественную Земную литературу я возьму с собой в тот поезд. Пока мне некогда её читать, нужно много работать.

© Женя Миронов, из серии «Метод Мышления», 2013.

Bleek Magazine: Кто близок тебе из коллег-современников? Чье творчество ты ценишь и за что?

Женя Миронов: Творчество Андрея Лысикова (Дельфина), Алексея Румянцева, Тома Йорка, да много кого. Мне кажется, эти люди тоже ищут свой поезд. Мирослав Тихий, Андрей Минаков делают волшебные фотографии, Яна Болдырева, 8D. А, ну, конечно, Джоел-Питер Уиткин. А мой главный любимец – главный герой фильма «Мертвец» Джима Джармуша – хороший пример работы над собой. И еще Уильям Блейк, хоть он и не современник, конечно.

© Женя Миронов, из серии «Деинтоксикация сознания», 2013.

Bleek Magazine: Сколько времени своей жизни ты думаешь о фотографии?

Женя Миронов: Всё время. На Земле меня интересуют только три вещи. Фотография, любовь и узкоколейки. Эти три вещи связаны между собой, образуя мою тень. И то высшее образование, которое я имею – в сфере художественной фотографии, поэтому думать о чём-то другом мне уже поздно. Мне нужно успеть сесть на поезд, которого нет. Понимаешь?

© Женя Миронов, из серии «Книга Тишины», 2014.

Bleek Magazine: Я понимаю, Женя, но у меня возникает ощущение, что твоей любви, несущейся в параллельные миры по узкоколейной дороге, тесно в плоскости изображения. Как думаешь?

Не тесно! У джармушевского Мертвеца вообще ничего не было, не то что бы фотографии. У искусства фотографии нет конкурентов! Что ещё может останавливать свет? Кино? Если ты и можешь подержать его в руках, так только сам носитель, диск или кассету. И то, ты будешь её держать в руках, а на ней будет напечатана фотография. Фотография, как и кино, обладает драматургией и режиссурой, это сложнейшая профессия. Ты как автор должен быть и драматургом и режиссёром, сценаристом и оператором, критиком и фанатиком одновременно. Всё должен уметь! Всё то, что у нас в стране в большинстве случаев преподносится как фотографическое образование является профанацией профессии. Мастеров единицы, многих уже нет, Слюсарева, например. Да и дело не в самой фотографии, вообще, а в том, что благодаря ей ты отрабатываешь старые и новые качества присутствия. Снимаешь с себя тысячелетнее платье её величества Тьмы.

Выставка Жени Миронова «Бентос» пройдет в рамках VI Московской биеннале современного искусства с 1 октября по 1 ноября в пространстве «Агентство. Арт Ру».

Авторский сайт Жени Миронова

Источник:  Bleek Magazine