«Я отслужил два года в армии, потом пошел работать в органы безопасности по направлению информационных технологий. Потом были сложные времена – 1998 год, кризис… Я ушел со службы и выбрал работу с молодежью: занимался с трудными подростками, в частности, с ребятами из «готической» субкультуры. Был такой молодежный клуб «Дружба» на Красной Пресне, который в середине 2000-х годов закрыли под коммерческие нужды. Мне удалось доказать, что эти ребята крайне толковые: мы организовывали творческие вечера, открыли театральную студию, поэтический и военно-патриотический клуб.
В мае 2009 года я писал аналитические статьи, сидел в интернете, и как-то увидел в «Живом журнале» объявление о пропавшей девочке, искали добровольцев-помощников. Раньше я таких объявлений в Сети не видел. Я нашел телефон родителей, связался с отделом полиции, по своим каналам вышел на сотрудников госбезопасности и попросил о помощи. Мы взялись помогать в поисках. Потом выяснилось, что девочку похитил и убил родственник. Хорошо, что нашелся свидетель, благодаря которому удалось поймать негодяя. После этого случая мы поняли, что нужно помогать попавшим в беду семьям.
Когда мы впервые вышли на связь с родителями пропавшего ребенка, выяснилось, что родственники вообще не знают, что в таких случаях делать и куда обращаться. Мы решили присоединиться к какой-нибудь поисковой организации, но таких организаций на тот момент не было. И тогда мы открыли специализированный сайт.
О развитии волонтерского движения
Летом 2010 года были большие пожары – и с того времени массовое волонтерство начало набирать обороты. Осенью пропала 5-летняя Лиза Фомкина со своей тетей. К сожалению, спасатели и волонтеры опоздали буквально на несколько часов, и ребенок, и тетя погибли от холода в подмосковном лесу. Их искали очень много людей, были отклики в интернете, пошла волна волонтерства. После этих событий мы предоставили площадку нашего сайта для желающих помогать в поисках пропавших детей, стали первой подобной волонтерской организацией на всю Россию – от Камчатки до Калининграда, а также в соседних странах. В это время стали появляться и другие волонтерские отряды, в том числе и «Лиза Алерт». Во главу угла мы всегда ставим проблемы детей – увы, число волонтеров невелико, количество ресурсов ограничено, а нуждающихся в помощи – огромно! Именно поэтому поисками взрослых мы занимаемся посильно, а все основные силы отдаем на поиски именно детей, самой незащищенной части людей.
Всего в России, по нашим оценкам, реально действует 68 организаций по поиску пропавших детей, мы действуем как ассоциация, куда входят 50 организаций, а основным, в том числе, административным центром является наш фонд. Наше объединение проводит вебинары, учения, регулярные обсуждения проводимых поисков, делимся идеями и решениями в деле поиска пропавших детей, профилактики среди несовершеннолетних. У каждого отряда своя практика, свой бесценный опыт, который укрепляет нас всех, приводит к положительным результатам в поисках. Все важные решения в жизни нашей ассоциации мы принимаем только сообща.
Каждые двенадцать минут пропадает один ребенок, в сутки – 120 детей. Ежегодно пропадают 40-45 тысяч детей.
Об отношениях с властями
Мы работаем с госорганами, у нас есть договоры с МВД и Следственным комитетом. Тесное сотрудничество с госорганами у нас началось в 2012 году, теперь наши волонтеры могут обратиться за помощью в полицию в любое время суток. Начальник девятого спецотдела ГУУР МВД России полковник полиции Андрей Щуров как-то сказал, что в самом начале категорично воспринимал волонтеров и считал, что они мешают работе. Однако спустя полтора года отметил, что результаты совместной работы по поиску детей только улучшаются. Он лично, прямым своим участием очень много сделал и продолжает делать для сотрудничества полиции и волонтеров, для повышения эффективности работы по поиску пропавших детей. Мы находимся в постоянном контакте с его подчиненными, которые помогают решать возникающие проблемы по поиску детей в любое время дня и ночи. С 2013 года я вхожу в Консультативный совет при Следственном комитете и представляю нашу ассоциацию по вопросам поиска детей и эксплуатации несовершеннолетних.
Что касается статистики, то она не очень разнится с государственной. Каждые двенадцать минут пропадает один ребенок, то есть в сутки – 120 детей. Ежегодно пропадают – 40-45 тысяч детей, из которых 90% находят. Но порядка 2-4 тысяч детей либо погибают, либо переходят в категорию пропавших без вести на следующий год. Срока поисков для нас нет – детей ищем бессрочно.
О поисках
Методология поиска очень простая. Сведения о том, что пропал ребенок, нам поступают по телефону, из интернета и СМИ. Распределяем обязанности. Координаторы собирают всю информацию: в чем ребенок был одет, приметы, возраст, какие-то еще особенности. Потом связываемся с полицией и выясняем уровень своей компетенции – бывает, что дело уже имеет уголовный характер: важно случайно не спугнуть преступника и не замести его следы. Штабы волонтеров мы часто организуем в школах, в полицейских участках. Мы составляем ориентировки на пропавшего ребенка, есть специальная форма с основными данными. Ориентировки распространяем в интернете, но не веерно, а адресно – по районам, где предположительно потерялся ребенок. Распространяем ориентировки на местности – о как правило, по пути предположительного следования ребенка и в местах «притяжения» – торговые центры, магазины, детские площадки. Мы опрашиваем людей, который в большинстве случаев с участием относятся к поискам. Мы осматриваем территории – стройки, здания под снос, прочесываем леса и парки. Спецтехники особенной для поисков не нужно, но если это лесные поиски, а это бывает нечасто, набор для первой помощи, фонарик, компас, рация, навигатор и удобная одежда. Мы никогда не отправляем волонтеров в одиночку, обычно по два-три человека – это нужно и для удобства, и для безопасности. Существует миф о том, что заявление о пропаже человека подается через три дня. На самом деле полиция обязана сразу после обращения родителей принять меры по поиску. Если пропал ребенок до 10 лет – сразу заводится уголовное дело по 105-й статье «Убийство», чтобы для поисков у государственных служб было больше полномочий.
О конфликтах в семье
Дети гибнут в том числе становясь жертвами несчастных случаев, халатности взрослых. Так, ежегодно много детишек погибает в открытых люках – это большая беда. Однажды ребенка чудом нашли и спасли благодаря лаю собаки – ребенок полез в люк за упавшей собачкой и попал в ловушку сам. Но чаще дети уходят из дома самовольно. Многие относятся к этому почти как к естественному процессу, мол, нагуляется ребенок и вернется, ничего страшного не случится. Однако 25% самовольно ушедших детей становятся либо жертвами, либо соучастниками преступлений. Поэтому так важно скорее вернуть ребенка домой или в детское учреждение, что бы он не погиб или не попал в плохую историю. Бывают случаи, когда ищешь подростка: а он уехал в другой город и находится сам, возвращается, увидев, что его разыскивают. Большинство детей, которые сами уходят из дома сталкиваются с проблемой – как вернуться домой? Часто они не могут вернуться не потому, что не хотят, а потому, что не знают, как вернуться. Например, дома был конфликт, ребенок решает собрать вещи и уйти. Он где-то ночует, прячется, потом «остывает», видит ориентировки, узнает, что родители его ищут, плачут. Чаду становится стыдно. Была девочка Юля, которую искали в Тушино три дня, отработали все, что можно. Раздался звонок – нашлась! Мы все выдохнули от облегчения. Выяснилось, что девочка у кого-то скрывалась, а потом пришла к родному дому, поднялась на верхний этаж и там спряталась – просто боялась зайти в свою квартиру. Был мальчишка, который страшно переживал, что у него не удается спортивное ориентирование. Собрал вещи и пошел на ночь глядя в парк. Нам пришла информация, поехали на место, прибыли телевизионщики. И тут видим в свете софитов в полпервого ночи шагает по темному парку мальчик – так и нашелся. Это все случаи с хорошим концом, но сколько таких мальчишек и девчонок не вернулись и сколько еще не вернется?
Волонтером же может стать каждый, сложность в том, что некоторые хотят героизма.
Миссия нашей организации состоит не только в поисках пропавших детей, но и в профилактике внутрисемейных конфликтов, а также в последующем наблюдении за ребятами, которые могут уйти из дома. Мы раздаем в школах и во время мероприятий буклеты по детской безопасности, даем рекомендации, рассказываем, что такое хорошо и что такое плохо, как вести себя ребенку и родителю если они столкнулись с проблемами. У нас есть программа "Наставник". Когда ребенок не раз уходил из дома, мы прикрепляем к нему с разрешения родителей волонтера-наставника, к которому ребенок может всегда обратиться, рассказать о своих бедах и проблемах. Учитывая, что волонтер на контакте с родителями, проблема быстро решается. Наставник побеседует и с ребенком, и с его мамой и папой – семейный конфликт удается предотвратить. Ребенок остается дома, психологическое напряжение не копится, всегда находится выход. Ведь наша задача помочь, сохранить добрый климат в семье. Сейчас у нас наставники работают с 30 детишками, из которых только двое убегали из дома вновь. Это очень хорошая статистика.
О волонтерах
Можно сказать, что все волонтеры – люди в каком-то смысле ненормальные. К сожалению, «нормальность» нашего общества чаще подразумевает эгоизм, карьерный рост и заботу лишь о своей семье. А наши волонтеры пекутся о других, бросают все ради помощи детям. Конечно, есть люди, которые обладают хорошим «тылом» – у них есть материальное благосостояние и они занимаются добровольчеством от достатка. Но с другой стороны – стоят люди, которые живут на мизерную зарплату с двумя детьми и тратят деньги на ориентировки и мобильную связь для поисков. Добровольчество добровольчеству рознь, и его стимулы не равнозначны. В нашей же организации абсолютное большинство волонтеров – люди со средним достатком или достаточно бедные, и я очень горд знакомством с ними. Был случай, когда ребята из регионов искали девочку, потратили все деньги на бензин, ориентировки и очень переживали, что могли оставить свои семьи без средств к существованию. Они не могли не помочь в поисках, но и денег уже тоже не было. Был найден выход: мы обратились к транспортным компаниям и один из топ-менеджеров «Роснефти» из своего кармана достал 20 тысяч рублей и тем самым помог в поисках – это большое дело, это тоже участие, большое спасибо этому человеку! Средний возраст наших волонтеров – 25-35 лет, большая часть – женщины, домохозяйки. Много студентов. Например, в Москве у нас координирует направление 19-летний Николай Ковалев, который активно трудится в нашем Фонде с 15 лет. Кроме того, он работает в Российском союзе спасателей, каждый месяц сдает кровь как донор, при этом учится в МПГУ. И не жалуется на жизнь, а очень старается быть полезным и сделать еще больше. С такой молодежи нужно брать пример не только молодым. Волонтером же может стать каждый, сложность в том, что некоторые хотят героизма. Они сидят у телевизора, смотрят на суперменов и героев боевиков, рассуждают, ждут случая, который поможет совершить «настоящий» подвиг. Наши волонтеры себя героями не считают. Помочь можно абсолютно по-разному, главное – не быть безразличным. У ребят это словно вирус доброты и чистосердечия такой, который, наверное, впитывается с молоком матери, воспитывается с детства. Наши волонтеры всех наших отрядов и инициатив не просто хотят помочь, они не могут жить иначе. Они просто идут по улице и замечают нуждающихся в помощи здесь и сейчас. Незаметные герои нашего времени.»
Источник: Герои России